Путь к своему королевству - Вера Гривина

Путь к своему королевству

Вера Гривина

© Вера Гривина, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Когда венгерский король Кальман Книжник1 изгнал свою беременную жену, королеву Евфимию, несправедливо обвинив ее в измене, она была вынуждена вернуться к отцу, князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху в Киев, где родила сына Бориса. Отвергнутый ребенок царственного отца, будучи человеком талантливым и честолюбивым, решил добиваться несправедливо отнятого у него венгерского трона. Однажды Борис приблизился к своей цели, как никогда, но коварное предательство служивших ему наемников, едва его не погубило. В конце концов, он оказался среди крестоносцев французского короля Людовика VII и двинулся вместе с ними в Святую землю, чтобы попросить у Господа благословения. В этом походе Борис нашел себе верного слугу Лупо (бывшего шута короля Людовика), познал настоящую любовь и обрел врага – рыцаря из Эдессы по имени Бруно. Однако до Иерусалима отвергнутый сын короля Кальмана не добрался. Он отправился в Константинополь, где был милостиво принят византийским императором Мануилом, у которого имелось немало претензий к сидевшему на венгерском престоле венгерскому королю Гёзе II. Борису была обещана помощь в завоевании вожделенной им короны, а порукой этого стал его брак с племянницей императора.

Волей случая возлюбленная претендента на венгерский престол, Агнесса де Тюренн, оказалась вместо родной Тулузы в Галицком княжестве и стала женой замечательного человека – боярина Любима Радковича. Когда выяснилось, что она беременна от Бориса, ее муж согласился признать ребенка своим.

Жизнь рыцаря Бруно тоже изменилась: он покинул христианский Восток и поступил на службу к венгерскому королю. Жена Гёзы, королева Фружина, предполагала когда-нибудь воспользоваться ненавистью рыцаря из Эдессы к сопернику ее мужа.

Ничего не зная ни об Агнессе, ни о Бруно, Борис по-прежнему мечтал о венгерской короне. Однако несколько лет обстоятельства складывались так, что византийскому императору было не до венгерских дел. Почти сразу после победы над половцами Мануилу пришлось вступить в войну с сицилийским королем Рожером, захватившим остров Корфу и разорившим дотла несколько греческих городов. Когда же император с помощью венецианской флотилии победил своего заклятого врага, тот в отместку отправил свои корабли к Константинополю. Сицилийцы уничтожили несколько богатых имений в окрестностях столицы империи, обстреляли стрелами Влахернский дворец2, после чего с чувством выполненного долга убрались прочь.

А вскоре случилась еще одна осада с моря, когда спокойствие греков потревожили их недавние союзники – венецианцы, недовольные тем, что их лишили торговых привилегий. Но, счастью жителей Константинополя, венецианский флот удалось не подпустить к городу.

Борис служил византийскому императору, принимая участие и в войне против короля Рожера, и в защите Константинополя от венецианцев. Сын короля Кальмана терпеливо ждал своего часа, но время шло, а Мануилу было все некогда заниматься венгерскими делами. Только на исходе четвертого года пребывания Бориса при византийском дворе он, наконец, приблизился к своей заветной цели.

Глава 1

Грядет война

Однажды в конце зимы император собрал в Золотом зале совет, на котором присутствовали, кроме членов синклита3 и патриарха, еще и известные военачальники. Бориса тоже позвали.

Как оказалось, пришли важные известия из Сербии. Брат покойной венгерской королевы Илоны, жупан4 Урох II, опираясь на помощь своего племянника, венгерского короля Гёзы, поднял восстание против протектората Византийской империи. Мятежного жупана поддержали далеко не все сербы, ибо многие из них предполагали, что помощь Гёзы может обернуться присоединением Сербии к Венгерскому королевству.

Обо всем этом Мануил рассказал на совете. А закончил он свою речь словами:

– Если дозволять Гёзе подбрасывать дрова в костер сербской смуты, то запылает весь Гем! Нам надо идти на венгерского короля войной.

Немедля был разработан план похода. Императорскому войску предстояло совершить бросок в Сербию, подавить там восстание и двинуться к границам Венгерского королевства. После обсуждения деталей предстоящего предприятия Мануил отпустил всех, кроме Бориса.

– Возможно скоро ты станешь королем, – сказал император, оставшись наедине с претендентом на венгерский трон. – Мы накажем Гёзу за поддержку врагов Ромейской империи5. А нашим союзником в этом будет архонт6 Галича – я завтра же отправлю к нему своих послов.

Борис сомневался в осуществлении столь удачного плана, поскольку знал по собственному опыту, сколь ненадежный союзник галицкий князь. Он выразил эти сомнения вслух.

– А я ему от твоего имени дам обещания, – ответил Мануил. – Сейчас главное – уговорить его нам помочь, а потом всякое по воле Всевышнего может случиться.

Он намекал на то, что престарелый и часто болеющий Владимирко Володарьевич вряд ли долго проживет, а перед его сыном Борис уже не будет иметь никаких обязательств.

Они обсуждали предстоящий поход еще полчаса. Когда Борис после беседы с императором вышел из дворца, он досадливо поморщился. Погода успела испортиться: выглянувшее утром солнце скрылось за набежавшими тучами, и подул холодный ветер.

– Наказанье Божье – здешняя зима, – проворчал Борис.

Тем не менее он решил погулять по саду, чтобы немного разобраться в своих чувствах и мыслях. Общаться сейчас ему не хотелось ни с кем, кроме, разве что, Лупо.

«Куда он запропастился?» – подумал Борис.

И тут же из-за кустов ладанника послышалось хихиканье женщины.

– Лупошка! Это ты там? – окликнул Борис.

– Я, мессир, – откликнулся знакомый голос, и через пару мгновений появился Лупо.

– Одной красотке захотелось со мной потолковать – сказал он, улыбаясь.

– И не лень тебе в такой холод толковать с красотками? – усмехнулся Борис.

– Меня моя жаркая кровь греет.

– Смотри не сгори.

Они углубились в сад. Шагая по тропинке, Борис делился со своим верным слугой последними новостями. Лупо слушал молча и только иногда озабоченно кивал. Оба они не проявляли каких-либо сильных эмоций, ибо понимали, что еще рано радоваться или печалиться: предстоящий поход мог по-всякому обернуться.

В одном из находящихся в саду гротов Борис и Лупо увидели недавно вернувшегося из Киликии Андроника Комнина. Двоюродный брат императора сидел, закутавшись в меховой плащ, на стуле, а перед ним стояли два поющих евнуха и играющий на цимбале хорошенький отрок. Борис поспешил пройти мимо грота.

– Говорят, в Киликии Андроник Комнин пятился от неприятеля, как рак, – заметил Лупо.

– Да, он отступал и перед армянами, и перед турками, – подтвердил Борис.

При дворе уже вовсю обсуждали военные поражения Андроника Комнина, из-за которых собственно он и был отозван императором в Константинополь. Ходили впрочем, еще слухи, что Мануил был недоволен не столько неудачами своего двоюродного брата на поле брани, сколько его попытками завязать тайные сношения с конийским султаном. Как бы там ни было, хотя Андроника Комнина и вернули ко двору, прямых обвинений ему не предъявили.

– А еще есть слух, что Андроник Комнин опять завел шашни с сестрой мадам Анны, – проговорил Лупо.

Борис нахмурился.

– Это правда. Моя теща, Ирина, уже жаловалась мне на Евдокию. Эта дура не понимает, что Андроник связался с ней, чтобы позлить Мануила.

Лупо развел руками.

– Увы! Влюбленная женщина не способна слышать разумные речи. Мадам Евдокия будет цепляться за своего соблазнителя, пока он сам ее не бросит. Тогда она горько заплачет.

– Ну, и поделом будет Евдокии, – заворчал Борис. – Муж ее тоже имеет, что заслужил: ему надо было вовремя жену обуздывать. А жаль мне одну Ирину.

– Много дочерей – беда, – философски изрек Лупо. – И дважды беда, если они красавицы.

Борис молча с ним согласился. Действительно, все четыре дочери его тещи были красавицами и только две из них имели хорошую репутацию – Анна и вышедшая замуж за австрийского маркграфа Генриха Язомирготта Феодора. Что касается дух старших дочерей Ирины, то Мария, жена Федора Даосита, все еще находилась в любовной связи с императором, а Евдокия сходила с ума по Андронику Комнину.

– Андроник из кожи вон лезет, чтобы хот в чем-то сравняться с Мануилом, – едко заметил Борис. – Пока что у него это получается только в любовных делах.

Оглядевшись по сторонам, Лупо сказал шепотом:

– Андроник Комнин слишком интриган, чтобы стать хорошим правителем.